Railroad tracks have given way to an open-air museum at the popular Manhattan park. Jason Farago explains why it is a vital exhibition space.
| There are two exhibitions by Carol Bove, a fantastically talented young sculptor, on view in New York City at the moment. One, a small show, is at the Museum of Modern Art. The other exhibition, larger and better, is outdoors. Her understated sculptures – a pair of white power-coated steel squiggles, a trio of rusting I-beam grids, a little assemblage of concrete and brass – are tucked into a segment of the High Line, the outrageously popular elevated park on the west side of Manhattan. | В настоящее время в Нью-Йорке проходит две выставки Кэрола Бове, фантастически талантливого молодого скульптора. Одна выставка, это маленькое шоу, находится в Музее современного искусства. Другая выставка, больше и лучше, находится на открытом воздухе. Ее элегантные скульптуры - это пара белых мощных стальных загогулины, трио ржавеющих двутавровых балок, немного скоплений бетона и латуни - все это выполнено в стиле High Line, в зверски популярном парке на западной стороне Манхэттена. |
| Four years since it opened the High Line, a 2.3km (1.4 mile) reclaimed railroad track, has become a massive tourist attraction and a boon to real estate developers who hardly need the help. But it is quietly something else as well: a highly ambitious and uncommonly successful outdoor space for contemporary art. Public art, so often schlocky or crowd-pleasing, is a much more serious affair on the High Line. And as cities from Chicago to Rotterdam try to replicate the success of New York’s elevated park, they would do well to remember how integral contemporary art has been to its vitality. | Четыре года спустя, с момента его открытия в стиле High Line - 2,3 км (1,4 мили) мелиорированных железнодорожных путей стали массивной туристической достопримечательностью и благом для застройщиков, которые вряд ли теперь нуждаются в помощи. Но это еще не все, теперь это так же, весьма амбициозное и необыкновенно успешное открытое пространство для современного искусства. Паблик-арт, часто по мнению публики, является гораздо более серьезным делом на High Line. Поэтому, таким городам, как от Чикаго и до Роттердама, при попытке повторить успех Нью-Йоркского парка, не мешало бы вспомнить, что неотъемлемой частью современного искусства является его жизнеспособность . |
| The High Line was constructed, at massive expense, in the 1920s to keep trains out of the way of pedestrians. Back in the 19th Century, the railway traffic along 10th Avenue was so dangerous that the street was better known as Death Avenue. (Flag-waving wardens, known as the West Side Cowboys, rode on horseback in front of the trains to get New Yorkers out of the way.) It was an essential artery for Big Apple commerce for decades. But with the decline of freight shipping the High Line fell into disuse; the last train ran in 1980, and the structure was slated for demolition. Squabbling over who would pay to tear the thing down, though, meant that the High Line’s last rites kept getting postponed. By the late 1990s, New Yorkers began to envision its transformation along the lines of Paris’s Promenade plantee, a shipping route reopened as a park in 1993. | High Line была запущена в массовое производство в 1920-х годах, чтобы сохранить железнодорожные пути для пешеходов. Еще в 19 веке, железнодорожное движение по 10-ой авеню был настолько опасным, что улица была более известной, как Авеню Смертей. (Ковбои, известные как West Side Cowboys, размахивая флагами, передвигались на конях рядом поездом, чтобы добраться по путям до Нью-Йорка). Но со снижением перевозок грузов, высоковольтные линии вышли из употребления; и последний поезд тронулся в 1980 году, после чего структура подлежала сносу. Из-за склоков над тем, кто будет отвечать за такое стремительное движение вниз, приводил к тому, что последние обряды высоковольтной линии продолжали откладываться.. К концу 1990-х годов, жители Нью-Йорка начали задумываться о том, чтобы превратить это место в линии Прогулок Plantee Парижа, как в парке в 1993 году. |
